Аж блевать тянет.
Я уже года три не называю себя журналистом, потому что работаю в другой профессии – вероятно, блогерской. Там меньше границ, меньше правил и меньше претензий всяких дебилов, которые любят вопить: «Вот это журналистика нынче пошла! Никакой этики!»
Ладно, к черту их.
***
Несмотря на свою блогерскую сущность, периодически я беру интервью.
Казалось бы, всё прекрасно: во-первых, к интервью интересно готовиться, во-вторых, общаешься с крутыми людьми, в-третьих, интервью, как правило, собирают больше просмотров, чем обычные тексты (не колонки).
Но весь кайф перечеркивают два минуса.
1. Расшифровка
Если когда-нибудь я заставлю себя стабильно расшифровывать интервью сразу после прощания со спикером, то сразу же запущу курсы под названием «Воспитание силы воли в домашних условиях».
К сожалению, такой инфобизнес мне не светит. Я сдвигаю дедлайны, мучаюсь, ворочаюсь по ночам, но всё равно никак не могу сесть за расшифровку.
Это натуральная фобия. Противно слушать свой голос. Бесит постоянно нажимать на паузу. Раздражают шорохи в диктофоне. Демотивирует полосочка хронометража – первые минуты конвертировать в текст сложнее, чем полностью забросать черникой дно пятилитрового ведра.
Когда я расшифровывал интервью последний раз, мне пришлось тупо взять компьютер, пойти в кафе, прилипнуть жопой к дивану и не вставать до финальной точки. Полчаса диалога выжрали два часа времени.
Сейчас, если что, у меня валяются два недоделанных интервью. Без понятия, когда я за них возьмусь – они всё равно не срочные.
Нормальные журналисты скажут, что мое презрение к расшифровке слишком очевидное – все ненавидят слушать собеседника второй раз.
Обычные люди, не связанные с медиа, могут отреагировать двумя способами: либо фыркнут, что расшифровка – это изи (окей, вперед), либо отправят на фриланс-биржу, где за расшифровку берут 500-1000 рублей в час. Правда, никакой нормальный автор не даст свое аудио в руки постороннему человеку. И правильно сделает.
Долой расшифровку!
2. Визирование интервью
Предположим, ты потратил пять часов жизни на расшифровку и редактирование здоровенного разговора. Отправляешь спикеру и получаешь такую реакцию:
– «А давайте уберем [единственный нескучный фрагмент]»
– «А мы можем полностью убрать этот вопрос?»
– «А мы можем убрать упоминание вот этого человека?»
Но и это еще ерунда. У меня два раза (из примерно 40-50-60) было такое:
«Я этого не говорил (а). Вы бездарь. Я против публикации этого интервью. Прощайте».
Естественно, всё было расшифровано побуквенно, но кого это волновало? Приходилось отправлять файл в корзину.
Поэтому заверять интервью я ненавижу еще больше, чем расшифровывать.
Всегда происходит какое-нибудь говно.
P.S. Кстати, коллега Дудь придумал отличный лайфхак для тех, кто режет интервью:
«Убираешь что-то важное? Гони равнозначную историю».
Прием предельно полезный – иногда люди и правда вспоминают что-то бодрое, а иногда машут рукой и сохраняют в тексте первоначальный отрывок.
