Солженицын – дико переоценённый писатель. Его главная заслуга в том, что он раздражает коммунистов
«Палач» совсем сошёл с ума. Покушается на классиков!
Обычно, когда речь заходит о переоценённых писателях, в ход идёт что-нибудь из современного – Паланик, Пелевин, что-нибудь из оранжевой серии «Альтернатива» от издательства АСТ. Зато трогать классиков как будто бы запрещено. Их защищает статус и отвратительная идиома «О вкусах не спорят». Ещё как спорят!
Александр Исаевич Солженицын в этом смысле – один из самых переоценённых писателей в российской истории. У него за спиной сложная судьба жертвы ГУЛАГа, Нобелевская премия по литературе и лютая ненависть коммунистов. По всем параметрам это настоящая глыба, к которой не подобраться. На деле же Солженицын – довольно слабый писатель, чьи литературные заслуги умело размываются мощными фактами из биографии. Определённо пришло время разобраться, каков он на самом деле.
Солженицына цитируют, но не читают
Всем знакомы мемы про несчастных Ницше, Канта и Аристотеля, которых регулярно цитируют люди, далёкие от философии. В писательском коммьюнити есть та же самая проблема – люди подхватывают имя, которое на слуху, не удосужившись хотя бы раз заглянуть в книгу. В лучшем случае такая публика читала отрывки из школьного учебника, но и то одним глазом.
Александр Солженицын здесь тоже выступает в роли фильма «Человеческая многоножка». Все о нём знают, но реально читали единицы. О том, кто именно – мы поговорим чуть позже. Важно уяснить, что у него есть железобетонный статус классика, который описал ужасы ГУЛАГа. А то, как вы к нему относитесь, зависит уже от политических взглядов. Так не должно быть.
За этим флёром скрывается простой, но страшный факт – Александр Исаевич был не чужд графомании. «Раковый корпус» и «Один день Ивана Денисовича» написаны богатым, но перегруженным и скучным русским языком, а «Архипелаг ГУЛАГ» так и вовсе читается просто отвратительно.
Не подумайте, что я считаю, что всё на свете должно быть написано с простотой и понятностью освежителя в туалете. Ни в коем случае. Просто у Солженицына нет ни хитрой краткости Чехова, ни афористичности Довлатова, ни гениальной иносказательности Платонова. Анатолий Мариенгоф уделывает Солженицына одной рукой.
Попробуйте осилить вот этот случайный отрывок «Архипелага»:
«А поток 37-го года прихватил и понёс на Архипелаг также и людей с положением, людей с партийным прошлым, людей с образованием, да вокруг них много пораненных осталось в городах, и сколькие с пером! – и все теперь вместе пишут, говорят, вспоминают: тридцать седьмой! Волга народного горя!
А скажи крымскому татарину, калмыку или чечену «тридцать седьмой» – он только плечами пожмёт. А Ленинграду чту тридцать седьмой, когда прежде был тридцать пятый? А повторникам или прибалтам не тяжче был 48-49-й? И если попрекнут меня ревнители стиля и географии, что ещё упустил я в России реки, так и потоки ещё не названы, дайте страниц! Из потоков и остальные сольются».
Ревнители стиля обязательно попрекнут. Перебор с синонимической лексикой – стилистический дефект. Этому учат, простите, на втором курсе журфака. В этом плане Солженицын хромает на обе ноги. Но его всё равно читают и изучают с благоговением – всё из-за статуса великого подпольщика и разоблачителя Совка.
Прочитайте несколько страниц, а лучше глав. Попробуйте заинтересоваться. Желательно, не оправдывая нудятину тем, что великому писателю виднее. Представьте, что это написал ваш знакомый. Если проза всё ещё кажется гениальной, то откройте по соседству любого другого признанного русского писателя. Разница бросится в глаза моментально.
Мне сложно вспомнить хотя бы одного писателя, который соответствует Солженицыну по статусу, но обладает более слабым слогом. Все русские классики, которые попадали ко мне в руки, гораздо сильнее, чем Солженицын. Сильнее даже современные беллетристы, вроде Пелевина и Иванова. А они и претендовать-то ни на что не должны!
Ни один вменяемый литературовед не восхищается этим стилем – только фактурой. Солженицын – как раз тот случай, когда не важно, как он писал, важно – что он писал. Но и здесь есть несколько ключевых моментов.
Нобелевская премия – награда за ненависть к СССР
Нет, считать Солженицына предателем – грубое обобщение, свойственное как раз левым. Хотя призыв ударить по Советам ядерной бомбой, пожалуй, был таким неслабым перегибом. Но факт остаётся фактом: единственная причина, по которой Александр Исаевич получил Нобелевку, – антикоммунистический посыл.
Премию дали не писателю, а жертве репрессий. Такому, знаете, смелому герою, который открыл людям глаза на правду. Если бы ядро творчества Солженицына не строилось на критике СССР, то никакого всемирного признания бы не случилось.
Самое смешное, что за тенью Солженицына люди не замечают действительно хороших писателей, описавших ужасы советской тоталитарной машины гораздо лучше. Ярчайший из них – Варлам Шаламов. Но он для широкой публики остаётся ноунеймом, зато Солженицына знают все.
Если ваша учительница по литературе не была помешана на советской теме, то, скорее всего, она тряслась над «Архипелагом ГУЛАГом» так же, как над затёртым сборником Пушкина. Шаламов же в современных учебниках литературы – персонаж из раздела «если хватит часов на всё». А очень жаль.
Солженицын бесит коммунистов, но он плох даже в этом
Казалось бы, ну нет у человека качеств великого литератора, так может хоть принесёт практическую пользу. Куда там! Конечно, когда «Архипелаг ГУЛАГ» перестал быть запрещённой книгой, он открыл глаза на репрессии многим людям – в том числе школьным учителям. Об этом много рассказывал Алексей Венедиктов. Даже в интервью с Дудём был такой момент.
На этом польза Солженицына закончилась. После он превратился в любимого писателя всех коммунистов. Любимого, конечно, в том смысле, что они пользовались неточностями в его данных, чтобы оправдывать коммунизм.
Если Солженицын преувеличил число репрессированных, значит, никаких репрессий не было. Так работает логика каждого уважающего себя коммуниста. Более того, она работает даже в диалогах, где никаким Солженицыным и не пахло.
Скажешь: «ГУЛАГ!», а тебе в ответ: «Ха! Так Солженицын же всё наврал!» Уважаемые дяди и тёти, мы не учим историю по книге «Архипелаг ГУЛАГ» и фильму «Колыма». Хватит создавать себе вымышленных соперников.
Запомните – никто не цитирует Солженицына чаще, чем коммунисты. И это просто ужасная ситуация. Он мог стать ультимативным оружием против красной чумы, а стал её любимейшим аргументом. Судьба хуже смерти, ничего не скажешь.
При этом не только Солженицын оказался щитом коммунистов. Ситуация работает и в обратную сторону, ведь чаще всего писателя критикуют именно фанаты самой вкусной колбасы по 2 рубля 20 копеек. Когда условный Гоблин или Клим Жуков обличают Солженицына, как плохого писателя, с ними автоматически хочется не согласиться.
Очень удобно, не так ли? Вы либо на стороне коммунистов, либо признаёте величие Александра Исаевича. Но что на самом деле нужно признать, так это то, что Солженицын – посредственный писатель, переоценённый по политическим мотивам. Реликт эпохи, занятный персонаж – это да. Но читать его всё же не следует.
